Логический позитивизм, неопозитивизм, продолжает в рамках аналитической философии критико-эмпирическую традицию научного знания Нового времени. Основываясь на идеях Л. Витгенштейна, целый ряд ученых — А. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат и др. — организовали так называемый Венский кружок, где занимались обсуждением проблем науки, природы научного языка и разрабатывали логическое знание. Их основным руководящим принципом является выяснение истины с помощью детального изучения научного и философского языка. Благодаря развитию современной логики и теории познания стало возможно применение логического анализа, проясняющего содержание научных предложений и выясняющего подлинные значения слов (понятий) в строении предложений. Как считали логические позитивисты, члены Венского кружка, в результате этого метода оказывается практическая помощь эмпирической науке (философия и понималась ими как «служанка науки»): разъясняются отдельные понятия в различных ее областях, раскрывается их формально-логическая и теоретико-познавательная связь. Напротив, в области метафизики — спекулятивной философии — логический анализ приводит к негативному выводу о том, что мнимые предложения этой области являются бессмысленными. Через это происходит не просто критика, а полное преодоление метафизики.
Согласуясь с эмпирическим принципом о том, что опыт является последним критерием истины, философы-логики считают, что каждое слово языка, связываясь с другими словами, в конечном счете сводится к словам в так называемых «предложениях наблюдения» (или «протокольных предложениях»), которые непосредственно отражают этот опыт. Посредством этого производится радикальная попытка проинтерпретировать и понять все наше знание в «терминах чувственных данных». Последние являются критерием истинности, через что слова только и получают значения, т. е. свой действительный объект отнесения. Это означает, что их (слова) можно проверить или «верифицировать», опытно подтвердить. Однако всякая попытка осмыслить метафизические идеи в рамках этого аналитического принципа «верификации» не срабатывает. Ни одно слово метафизики не отвечает этому требованию — проверяемости в реальном (позитивном) опыте, а следовательно, не имеет значения.
В этой связи логические позитивисты вводят принцип демаркации, т. е. отделении ложных метафизических (незначащих) идей от научных. Философии отводится методологическая и критическая функция «селекции» слов и предложений. Эмпирическим условиям должны удовлетворять все слова, будь то «Бог», «вещь в себе», «бытие сущего», «сущность» и т. п. И если их нельзя опытно «проверить» («подразумевание» как чисто феноменологический интуитивный опыт не принимается «логиками» в расчет), то они лишь указывают на какие-то психологические представления и чувства. Утверждается, что философия — это лишь вид эмоционального выражения, стоящий ниже лирической поэзии. Она «мифологична». Все метафизические выражения — мнимые. Они лишь удобные метафоры, не приращающие знания. «Метафизика для нас, — пишет Рудольф Карнап, — не простая «игра воображения» или «сказка». Предложения сказки противоречат не логике, а только смыслу; они осмыслены, хотя и ложны. Метафизика не «суеверие»… Метафизические предложения нельзя рассматривать и как «рабочие гипотезы», ибо для гипотезы существен-на ее связь (истинная или ложная) с эмпирическими предложениями, а именно это отсутствует у метафизических предложений.
Итак, логический анализ (языка) выносит приговор бессмысленности любому мнимому знанию, которое претендует простираться за пределы опыта. Этот приговор относится к любой спекулятивной философии, к любому мнимому знанию из чистого мышления и чистой интуиции. Но и, кроме того, логический позитивизм, вопреки любому феноменологическому (интуитивному) анализу, не приемлет использование обыденного внешнего языка при описании опыта, а стремится создать, и это его доктринальная позиция, искусственный и непротиворечивый «научный» язык. Единственное, что он признает за традиционной философией, так это настоящее «выражение чувства жизни», т. е. экзистенциальную сторону в ней. Поскольку, говоря словами Витгенштейна, «о чем нельзя говорить, о том следует молчать».