Йохан Хейзинга (1872—1945 гг.) — нидерландский философ, теоретик культуры, известен своей работой «Homo Ludens» («Человек играющий»), в которой он защищает тезис об игровом характере культуры. Если его концепция и не отрицает роль труда как культурообразующего фактора истории, то, по меньшей мере, дополняет ее. Лейтмотив учения Хейзинги состоит в признании игры внутренним принципом — душой культуры. Игра старше культуры, игра предшествует культуре, игра творит культуру.
Как культурно-историческая универсалия игра представляет собой общественный импульс, который заполняет жизнь и заставляет расти различные культурные формы. В любом жизненном духе игра есть то, что формирует язык, а также «переводит» материальное бытие на уровень мысли, формы. Игра управляет культом. Поэзия родилась в игре и стала жить благодаря игровым формам. Музыка и танец тоже были игрой. В освященных состязаниях находили свое выражение мудрость и знание. Даже война исполнена игровыми моментами. Хейзинга убежден в том, что культура в ее древнейших формах «играется». «Культура зачинается не как игра и не из игры, а в игре». Ведь игра — особое состояние увлеченности и погруженности в какое-либо занятие целиком, когда совершенно забывается все остальное.
Рассмотрение истории культуры, анализ различных эпох приводит ученого к выводу об убывании игрового элемента в культуре. В XVIII—XIX вв. особенно происходит вытеснение игры из жизни человека. По мнению Хейзинги, обществом начинает завладевать трезвое, прозаическое понятие пользы. Получает распространение убеждение, что экономические силы и интересы определяют ход истории. Дух рационализма и утилитаризма убивает чудо и провозглашает человека свободным от вины и греха. Идеалом и ценностью становятся труд и воспроизводство.
Современная культура, по Хейзинге, утрачивает игровую традицию, а там, где игра случается, она фальшива. Она перерождается в такой суррогат, как спорт, т. е. в некий научнотехнически организованный азарт. Духовное напряжение культурной игры утратило и искусство. Его потребляет масса.
Хейзинга говорит, что в современном сознании сосуществуют одновременно наивность и ребячество. Оно несет в себе несамостоятельность, грубость, нетерпимость; в его основе — путаница игры и серьезного. Жизнь, долг, работа не воспринимаются человеком серьезно, и, наоборот, игровая деятельность приобретает серьезный характер. Политические речи ведущих лидеров являют собой лишь злое озорничанье. Нее это приводит к упадку нравственных ценностей.
Путь преобразования культуры Хейзинга видит в возрождении подлинно игровой природы. Поскольку для него культурный человек — это индивид, обладающий свободным самосознанием, нравственностью и ответственностью, то, соответственно, именно эти качества в виде закона, порядка, благородства, чести, порядочности, свободы, бескорыстия, душевного равновесия, коллективности, гармонии и целостности личности могут в настоящее время определить игровую альтернативу. Поскольку игра пронизана ритмом и гармонией, радостью и изяществом, не всякая, но только «благородная игра» может быть культурообразующим фактором.
Культурологическая теория Й. Хейзинги занимает важное место в кругу «философии кризиса» конца XIX — начала XX в., внося совершенно уникальное понимание человека как существа играющего. Выход из общекультурного нигилизма видится в самом человеке, в его скрытых творческих способностях. В рамках «человеческого слишком человеческого», в рамках гуманизма решается западными философами задача культуры.