Эрнст Кассирер (1874—1945 гг.) — крупный немецкий философ, один из основателей марбургской школы неокантианства, применивший трансцендентальный метод Канта для объяснения «функциональной» природы познания. В своей книге «Познание и действительность» (1910) он говорит, что человек познает не предметы, а предметно, создавая внутри содержания своего опыта определенные разграничения и фиксируя постигаемые элементы, функции и связи. В дальнейшем, не изменяя этому методу, его интересы все же переместились в область философской антропологии и философии культуры, что нашло отражение в написанном им фундаментальном трехтомном труде «Философия символических форм» (1923-1929).
Философское обоснование культуры Кассирер по праву производит, рассматривая сущностное строение человека. Философ признает, что человеческий мир формируется по биологическим правилам, но есть в нем и совершенно уникальный способ приспособления к окружающей среде. Это — символическая система, целиком преобразующая его жизнь. Человек живет в символическом универсуме. «Язык, миф, искусство, религия — части этого универсума, те разные нити, из которых сплетается символическая сеть, сложная ткань человеческого опыта». Благодаря ей человек не сталкивается с самой реальностью, но постоянно обращен на самого себя, погружен н «лингвистические формы, художественные образы, мифические символы или религиозные ритуалы…» Он живет, скорее, среди воображаемых эмоций, в надеждах и страхах, среди иллюзий и их утрат, среди собственных фантазий и грез. «То, что мешает человеку и тревожит его, — приводит он далее слова Эпиктета, — это не вещи, а его мнения и фантазии о вещах».
Символический мир, считает Кассирер, не совпадает с рациональным. Он шире, глубже и полнее его. «Разум — очень неадекватный термин для всеохватывающего обозначения форм человеческой культурной жизни во всем ее богатстве и разнообразии». Наряду с познанием, с «формой интеллектуального синтеза» в целостной духовной жизни имеются и другие виды «формирования». Они также стремятся своими средствами «возвысить индивидуальное до общезначимого», делая его культурным достоянием. Каждая из этих символических форм — познание, миф, религия, язык и др. — не просто пассивно отражают наличное бытие, но заключают в себе самостоятельную энергию духа, особую творческую активность. Ни одна из этих форм не выводима из другой, являя собой определенный духовный способ восприятия, посредством которого конституируется своя особая сторона «действительного». Другими словами, критикоидеалистическое рассмотрение духа обнаруживает в нем целый ряд функций и категорий, который не имеет законченного вида: он развивается, он открывает самого себя лишь в постоянно продвигающемся процессе критического анализа. «Объем духовного бытия не может быть очерчен и определен вне этого процесса». Его «параметры» не даны, а заданы. Именно категориальные функции духа, «созидающие» культуру, неисчерпаемы и своеобразны, а во взаимодополнительной деятельности они создают объективную смысловую взаимосвязь и объективную целостность воззрения. И чистая функция познания, и функция языкового мышления, и функция мифолого-религиозного мышления, и функция художественного мировоззрения осмысляются Кассирером не столько в плане функций оформления, сколько «формирования» и «созидания» мира. Таким образом, критика разума (духа) становится критикой культуры, поскольку тезис Канта о том, что «разум диктует законы природе» переформулируется, расширяется: разнообразные функции разума смыслоопределяют также облик культуры. Они порождают уникальный мир символов, причем в его объективной значимости.
И все же дело философии состоит, согласно Кассиреру, не в показе, не в демонстрации «символических форм», а в их критическом раскрытии и прояснении, в усмотрении их изначальных жизненных источников. Она должна преодолеть разрыв между «жизнью» и «культурой» (символическими формами). Ведь «богатство образов не раскрывает, а скрывает, как оболочка, стоящее за ним безобразное-единое (bildlos-Eine), на которое они хотя и нацелены, но впустую. Лишь отказ от всякой образной определенности, лишь возврат к «чистому ничто», как это называется на языке мистики, может вернуть нас к подлинной первооснове и сущностной причине». Поэтому глубочайшая задача философии культуры, говорит Кассирер, «состоит как раз в том, чтобы сорвать эту вуаль — из опосредующей сферы значений и обозначений вернуться обратно в первоначальную сферу интуитивного созерцания». Это и означает понять и осознать символические формы в их фундаментальном формообразующем принципе.
Философия символических форм Эрнста Кассирера оказала большое влияние на теорию символа и имени, разрабатываемую философами в XX столетии.