Аналитическая философия — это философия языка. Главный ее вопрос состоит в поиске подлинного значения, того, что означают слова и каким образом они нечто означают. Люди говорят и понимают друг друга, без затруднений произнося предложения, которые они раньше никогда не слышали. Так вот изучение языка должно помочь объяснить такой знакомый, но сложный феномен. Это может быть объяснено и оценено только благодаря созданию общей — философской — теории значения, «теории» нашего понимания всего.
Первым, кто применил анализ для обнаружения реальной формы языка и выявления действительных фактов, которые отражаются в языке и по отношению к которому его утверждения являются истинными, является Бертран Рассел (1872— 1970 гг.). Опираясь на новую — кванторную логику Пеана и Фреге, отвергающую прежнюю субъектно-предикатную форму логики, Рассел считал необходимым поиск для любых предметных содержаний таких сущностей (универсалий, значений), какие присущи им несомненно и «все выражать в терминах этих сущностей». Причем эти сущности должны иметь фиксированное обозначение, т. е. выражаться в языке в определенных терминах. Кроме того, Рассел открыл, что выявляя эти «последние» значения, необходимо обращаться не к поверхностной грамматической структуре понимаемых нами предложений, а к внутренней — философской. Он считал, что «плохая грамматика» привела всю традиционную метафизику (философию) в тупик и что требуется «философская грамматика», открывающая формы и элементы, которые образуют реальность и придают предложениям истинность. Философия в таком понимании была бы неотделима от науки. Она начинается с наблюдения и эксперимента, но остается математически точной. Логический анализ, по Расселу, должен изобретательно и изощренно обнаруживать логически сущностное, значимое. И более того, последнее должно обязательно обосновываться (проверяться) логически и опытно.
Учеником Рассела и продолжателем его идей был Людвиг Витгенштейн. Он также видел, что «язык переодевает мысли так, что их реальная форма трудноразличима сквозь внешние лингвистические одежды, поэтому философия должна быть логическим прояснением мыслей, ведь зачастую мы не понимаем логики нашего языка».
В «Логико-философском трактате» Витгенштейн, однако, в отличие от Рассела, отрицает смысл наличия каких-либо сущностей. Предложение получает свой смысл только благодаря представлению реальности, а тотальность истинных предложений будет представлять всю реальность. Поэтому не может быть предложений о предложениях. Такие предложения, не представляя реальности, не могут удовлетворять условиям осмысленности. Отсюда: любые результаты философии лишены смысла, будь то «анализ» или «логическое прояснение мыслей».
Невозможность философских предложений вытекает из установления пределов того, что может быть сказано. Предложения могут показывать логическую форму (точное значение), поскольку они ее имеют, но не могут ее выражать. Прояснение предложений как задача философии есть деятельность, метод, а не совокупность утверждений. «Правильным методом философии был бы следующий: не говорить ничего, кроме того, что может быть сказано, — следовательно, кроме предложений естествознания…» Философия способствует приведению к очевидности, но сама она подобно лестнице должна быть откинута после того, как на нее поднялись.
В поздний период творчества в своих «Философских исследованиях» Витгенштейн, не отклоняясь от своей исходной идеи, рассматривал язык в динамике как феномен, погруженный в человеческую жизнь. Поскольку мы говорим о значении многими способами, то философии нужно сосредоточиться на описании действительного употребления исследуемых слов и выражений.
В дальнейшем идеи Витгенштейна были развернуты в философии так называемого Венского кружка — в логическом позитивизме (неопозитивизме). Здесь стало общепринятым считать всю философию бессмысленной. Метафизике нет места среди позитивного знания. Давление эмпирических принципов имеет место и в последующих аналитических теориях Д. Дэвидсона и Д. Райла, Д. Остина и У. Куайна. И все же в каждой из них опыт понимается по-разному. Само центральное понятие значения также не имеет однозначного понимания. Но, так или иначе, чисто филоеофские проблемы решаются на почве анализа языка, его «каузальных» (причинных) или «модальных» форм. Являясь продолжением расселовского подхода к метафизике, аналитическая философия все-таки далека от того, чтобы быть «негативной» или «критичной» (в кантовском смысле). Она занимается метафизикой, но только в «научном» духе. Философов-аналитиков волнуют не чисто логические вопросы, как вначале Б. Рассела, а общая философия языка, теория понимания.