Вторая половина XIX в. в западноевропейской философии характеризуется как период расцвета позитивистских и эклектических теорий, направленных на проблему научного обоснования знания. Но, кроме того, сама наука в это время является объектом изучения многих логико-философских исследований. Делаются попытки исследовать подлинные основания теоретического способа бытия науки. А это означает поиск, обнаружение и демонстрацию функционирования таких источников психики (сознания), в которых образуются и осуществляются идеи, мысли, понятия, в общем, все логические формы раскрытия знания. В этой связи многие позитивисты обратились к данным психологии как науки о душе, к фактам сознания, с помощью которых они надеялись объяснить основы логики и науки.
Такая претензия «окончательно» обосновать логику на принципах психологии получила распространение в связи с возросшей верой в науку, в возможность «научного» (позитивного) исследования психики. Методологическим образцом такого рода познания служили методы естествознания с установкой на теоретическое обобщение причинно-следственных закономерностей в природе. При этом использовался полный арсенал исчислений, влекущих за собой определенные идеализации, создание конструкций при объяснении фактов. Метод науки, на которую ориентировалась и психология, представлял собой объяснительные процедуры, заимствованные из естествознания. Начало такого образца «научного» подхода к формированию «точного» типа философии и зарождению математического естествознания относится еще ко времени Галилео Галилея, первого экспериментатора. Но в широком философском плане эмпиризм (основанность на опыте) и психологизм (признание психофизической природы основой сознания) в логике ведет происхождение от эмпиризма Т. Гоббса, Д. Локка, Д. Юма. А в XIX в. психологической интерпретации логики и принципов знания придерживались такие видные ученые позитивисты, как Д. Ст. Милль, Г. Спенсер, В. Вундт, Т. Липпс, Ф. Бенеке и др. Психологизм исходит из индуктивно-опытного происхождения логических принципов (законов) и видит, тем самым, в знании результат опыта. Знание в этом случае понимается как психическая деятельность и ее продукты. «Что логика есть психологическая дисциплина, — утверждает Т. Липпс, — это столь же достоверно, как и то, что познание происходит только в психике и что мышление, завершаемое им, есть психологический процесс». Итак, в рамках психологического обоснования логики получают разрешение фундаментальные вопросы философии.
Это, во-первых, понимание сущности сознания и, как следствие, онтологического статуса его образований: идей, смыслов, ценностей, истин, всего того, что мыслит человек. Во-вторых, получает объяснение бытие науки, ее статус и «объективность». И, в-третьих, психологизм намечает определенные культурно-мировоззренческие следствия.
Из психологического обоснования логики следуют соответствующие ответы. Сознание понимается как особая комбинация элементов или комплекс элементов или атомов. Оно своего рода «ощущение», некое почти недифференцируемое единство каких-то психических явлений. Но психика напрямую связана с физикой — материальным телом. Отсюда происходит натурализация всего знания, истины, всякой ценности и значимости. Знание, согласно позитивистам, случайно, не имеет бытийного, онтологического статуса. Понятно, что и мировоззренческая установка при этом, определенная эмпиризмом и материализмом, ведет к полному релятивизму, к относительности любой ценности и истины.